"На кол!". Смертная казнь как еще одна национальная русская идея

Очень болезненная тема, будоражащая общественность последние две недели. И не только, кстати, российскую, тему горячо обсуждают в еврейских группах Одноклассников и Фэйсбука (про другие соцсети не скажу, ибо не состою), где как минимум половина израильтян. В этой ближневосточной стране за всю её более чем 70-летнюю историю смертный приговор выносился и приводился в исполнение (данные isralove.org) всего дважды – в 1948 и в 1962. Причём последний раз известному нацистскому преступнику Адольфу Эйхману за преступления против человечности. Никто особо не возмущался и не протестовал.

В законодательстве Израиля смертная казнь предусмотрена, не применяется по религиозным соображениям. Но, судя по накалу страстей, пусть и интернетовских, в государстве, где теракты с жертвами, в том числе детскими, страшная реальность повседневной жизни, этот вопрос болезненный, если не актуальный, у людей различные по нему мнения.

У нас новый всплеск произошёл после трагедии в Саратове. Пропала 9-летняя девочка по дороге в школу. Позже её мёртвое истерзанное тельце было найдено за гаражами. Арестованный по подозрению в зверстве несёт какую-то пургу про то, что ребёнок мог его заложить органам правопорядка из-за незаконного проживания в чужом гараже. Кстати, это один из веских доводов противников высшей меры – по их логике, педофилы будут в обязательном порядке избавляться от жертв своего насилия в страхе быть опознанными. Хотя ряд сексопатологов утверждает, что у большой части маньяков убийство входит в обязательный атрибут получения наслаждения.

То есть, больные люди, которых по общепринятым гуманитарным соображениям надо лечить, а не уничтожать? Это сложный момент, не только нравственный, но и юридический. Так случилось, что мой первый тесть, в своё время известный московский адвокат, к тому же Герой Советского Союза, в 60-х годах был защитником знаменитого «Мосгаза» (маньяка Ионесяна), которому изначально было вынесено медзаключение о душевной болезни. На первом же открытом заседании суда он, ссылаясь на нужную букву закона, стал говорить об ограниченной ответственности своего подзащитного за содеянное. На деле это означало прекращение уголовного преследования и помещение подсудимого в закрытую психиатрическую лечебницу тюремного типа. Что давало последнему, пусть призрачный, но шанс когда-нибудь оказаться на свободе. После этого у семьи адвоката начались дни ада, рассказ о которых я не раз слышал от тёщи в минуты сильного расстройства по своей не сложившейся женской судьбе. Как итог, пришлось сменить адрес проживания (правда, в лучшем районе с большим количеством комнат) и уходом тестя из адвокатуры на преподавательскую работу – советский народ не терпел подобной юридической мягкотелости. Повторная судебно-психиатрическая экспертиза признала «Мосгаза» душевно здоровеньким.

Нюанс саратовской истории заключается в том, что на теле девочки медики не нашли следов сексуального насилия. Что скорее нонсенс в подобных трагедиях, сколько раз за последние 40 лет, с того момента, как о подобных случаях разрешили писать в прессе, мы слышали именно о сексуальных маньяках с десятками жертв. Не обязательно детских, жуткий счёт «битцевского маньяка» Пичужкина – 45 мужчин и 3 женщины, плюс несколько покушений на убийство, плюс недоказанные 11 жертв, о которых он сам рассказывал.

Напомню, тогда у многих наблюдателей сложилось впечатление, что эта нелюдь берёт на себя чужие висяки по договорённости со следствием, например, за лишнюю пачку чая. Какая ему разница, выше пожизненного всё равно не дадут.

Но именно саратовское убийство раскрутило общественность на спор о снятия моратория с исполнения смертных приговоров… лично я такой горячности не припомню. Основные аргументы её противников: только Всевышний имеет право лишать человека жизни (или природа в полемике атеистов); наше правосудие настолько несовершенно, а иногда и подло, что расстреляны будут десятки невиновных, у которых сейчас остаётся шанс быть оправданными; Россию окончательно исключат из сообщества цивилизованных стран, соответственно и из всех европейских институтов. Аргументы сторонников: государственный бюджет не будет тратиться на содержание нелюдей; принцип око за око один из самых справедливых; мир станет чище и не будет трястись от мысли, что маньячина когда-нибудь выйдет на свободу.

Кстати, среди последних немало тех, кто за возвращение смертной казни за крупные экономические преступления, кивая на Китай, где, несмотря на публичные казни, чиновники как воровали, так и воруют (ибо слаб человек). С последнего двода не очень сложно перейти и на такие же приговоры по политическим статьям.

Любой нормальный (с точки зрения автора) человек, ознакомившись с мнениями сторон, обязательно придёт к выводу – основная проблема в недобросовестности и несовершенстве наших судебных (карательных) органов. С чем и надо бороться всем русским миром… или бесполезно?

Но ведь кто-то начал раскачивать лодку народного гнева. Да так, что в ироничном Архангельске (правда, не в самом благополучном из его районов) толпа готова была совершить самосуд над парнем, которого подозревали в грабежах и нападениях четверо не в меру ретивых и принципиальных граждан… даже не полиция.  Которая и отвязала страдальца от столба, в Цигломени всё было сделано по сценарию «Суда Линча». А что собравшаяся толпа? Менжевалась. Но полети в него первый камень, как в притче о библейской грешнице… страшно подумать о последствиях, стадное чувство никто не отменял.

Свидетели говорят – не все собравшиеся у позорного столба жаждали крови, кое-кто просто с интересом наблюдал, что будет дальше, не пытаясь вмешиваться. Для меня это как раз и страшно, самые жуткие, подлые вещи в нашей истории совершались под молчаливый интерес народных масс.

Свои пять копеек добавила архангельская омбудсвумен Любовь Анисимова, заявив, что она как мать и как женщина приветствует возвращение института казни. Конечно, любой человек имеет право на собственное мнение, но уж очень оно не соответствует занимаемой должности, которая подразумевает именно отмену (смягчение) любых приговоров. Потрясающей простоты женщина… годами её не видно и не слышно, а тут выбрала «подходящий» повод напомнить обществу о своём существовании. Хайпанула, говоря современным языком…

То есть, проблема есть. Прежде всего, внутри российского общества, морально готового к убийствам, причём публичным. И кто-то эту тему педалирует, информационно насыщает, несмотря на непонимающие вопросы из-за кремлёвских стен. И я не могу исключить, что это делается политтехнологами, которые так любят играть на низменных сторонах человеческой личности. Те четверо правдоборцев, привязавших архангельского парня к столбу, которого никто из соседей и прохожих не стал отбивать и развязывать, могут оказаться марионетками. Саратовская возмущённая общественность, требовавшая выдать убийцу ей в руки… они что, уши ему собирались надрать? Нет, растерзать, достаточно одного нанесённого удара, любой погром начинается с первой крови. И двух-трёх активных граждан, не стесняющихся публично выражать то, о чём остальные шепотом говорят у себя на кухне, достаточно для зажигания пассивных обывателей. Может, действительных сторонников смертной казни и не так много, но они настолько громогласные, что способны перекричать народ, который, как обычно безмолвствует. Там басы… а у либералов, как правило, тенора.

И тут среди всеобщей вакханалии появляется наш миролюбивый президент – господа-сограждане, вы же звери! И его уже жалеют в Вашингтоне и Брюссели - как же ему тяжело управлять этими озверевшими массами. Глядишь, и Путин возвращается в цивилизованное сообщество стран западной демократии. Но без России…

Да, чуть не забыл сказать о своём отношении к проблеме. Я (автор) за возвращение смертной казни по самому ограниченному числу насильственных преступлений, прежде всего, против детей. С отсрочкой приговора, с тщательной, многоуровневой проверкой подобных дел.

Считайте, что это личное…   

Леонид Черток