Криминальный архив: северодвинский Чикатило

На снегу, у «Медвежонка» 14 декабря 1999 года около половины третьего ночи 23-летняя Л. возвращалась из гостей. Хрустел под ногами снег, ночь была звездной, а настроение прекрасным. И вдруг возле магазина «Спорттовары» кто-то сзади крепко схватил ее за плечо. Пахнуло перегаром. Неизвестный резко приставил к шее нож: «Будешь орать — убью! Иди со мной.» Между домами 78 и 80 по ул. Ломоносова он повел ее к недалекому детскому садику «Медвежонок», что на пр. Труда, 42. Возле одного из детсадовских крылечек он поставил ее перед собой на колени, прямо на снег. Расстегнул ширинку... Она умоляла: «Ну, пожалуйста, не надо!» А он все сильнее прижимал лезвие ножа к ее шее: «Молчи, убью! Делай, что говорю. Рот открой!» Потом снял с нее джинсы и трусы, пристроился сзади... Когда «насытился» вдоволь, больно резанул лезвием по шее. Это был обыкновенный кухонный нож, которым нормальные люди режут хлеб... Она вдруг отчетливо поняла: всерьез хочет убить! Сообразила: надо упасть на снег и притвориться мертвой... Он тогда и вправду поверил, что девушка мертва. От потери крови через шейную артерию она потеряла сознание и уже не чувствовала, как он раздевал ее, как вырывал из ушей серьги, как засовывал все вещи в полиэтиленовый пакет. Следствие потом скрупулезно пересчитало и оценило все похищенные у нее вещи: от бабушкиных золотых колечек в сумочке до нижнего белья. Через несколько часов она все-таки чудом пришла в себя. В 3.45 из последних сил, истекая кровь, доползла до ближайшего дома и дотянулась до кнопки звонка одной из квартир. Когда ей открыли, у нее только-только хватило сил произнести: «Я не хочу умирать! Вызовите скорую...» Как потом пояснили следствию врачи, если бы тогда ей не была оказана немедленная медицинская помощь, она бы скончалась. Речь шла уже о минутах... Утром при осмотре места происшествия среди окровавленного снега следственная бригада обнаружила весьма странный предмет, похожий на проволочный крючок. Эксперты «вычислили», что это специальный инструмент для скорняжной машины. Крючок стал первой зацепкой для следствия. Увы, зацепкой слишком ненадежной... Она спешила на работу 29 декабря около половины седьмого утра 24-летняя Ц. спешила на работу. Севмашевское производство ей нравилось, вот только платили бы побольше и вовремя... На плохо освещенном перекрестке улиц Воронина и Карла Маркса кто-то неожиданно обхватил ее сзади за шею. От боли потемнело в глазах. Неизвестный, дыша в ухо перегаром, прорычал: «Молчать, сука! А ну, за мной...» Он привел ее во двор школы-интерната. Поставил на колени прямо на снег. Дальше «половой гигант» повторил то же самое, что и двумя неделями раньше... Вдруг в здании зажегся свет. Немолодая женщина, сторож интерната, прильнула к окошку: «Ах, развратники, ишь, сексом занимаются с утра пораньше!» Потом она видела, как мужчина за руку повел упирающуюся «партнершу» в сторону сорокового детского садика, что на Карла Маркса, 6а. Что это был за «разврат», сторожиха узнала через пару часов, когда под скамейкой деревянной веранды садика нашли окровавленный труп раздетой донага молодой девушки. Судя по характеру травм, все они были прижизненными, ее били долго и умело, с явным намерением причинить как можно больше страданий. Как показала судебно-медицинская экспертиза, непосредственная смерть девушки наступила от удавления петлей, сделанной... из женских трусиков. Пропала вся одежда: от норкового берета и песцовой шубки до колготок и носков... Именно после того случая в городе заговорили о буйном сексуальном маньяке. «Страховка» из колготок 2 апреля около половины первого ночи 25-летняя Ш. спешила домой. И вдруг у дома 39 по проспекту Ленина... Нет смысла повторяться: действия преступника разнообразием не отличались. Обхват за шею сзади, нож, приставленный к горлу, угроза убийством, жуткий перегар в ухо. Он завел ее за трансформаторную подстанцию, что недалеко от домов 36а по ул. Полярной и 34 по ул. Комсомольской. Угрожая ножом (следствие квалифицировало холодное оружие как нож-заготовку) снял с жертвы куртку. И вдруг начал остервенело тыкать эту самую «заготовку» в ее тело. Эксперт потом насчитает несколько десятков колото-резаных ран, явно нанесенных, чтобы причинить жертве дополнительные страдания. Прежде чем упасть и окончательно затихнуть, девушка успела несколько раз громко крикнуть. Этот крик слышала жительница соседнего дома, ставшая на суде свидетельницей... Убийца снял с трупа полусапожки, шапку, другие вещи. Помня, что первую свою жертву в середине декабря не добил (об этом уже говорил весь город), сделал петлю из капроновых колготок и крепко затянул на шее. Для «страховки». Мужчина мимо не прошел 9 апреля около половины первого ночи у детского комбината по ул. Ломоносова, 55 на несовершеннолетнюю Р. сзади напал неизвестный. Железный обхват за шею, угроза убийством, «сопровождение» в безлюдный уголок — все по привычной для преступника схеме. В том, что он действительно всерьез намеревался убить девочку, ни у следствия, ни у суда не осталось никаких сомнений. Как значится в приговоре, «решил убить, чтобы облегчить завладение имуществом Р.» Однако девочке повезло: навстречу попались прохожие, муж и жена, с которыми она была знакома. Те поначалу не поверили в серьезность происходящего. Пока супруги раздумывали, что делать, убийца уже затащил девочку в безлюдный двор дома 55 по ул. Лесной. Он повалил ее на снег, перевернул на спину и стал душить. Последнее, что услышала девочка, прежде чем потеряла сознание, был возглас ее знакомого: «Ты что это, гад, делаешь?!» Бросившегося наутек преступника задержал жилец соседнего дома, услышавший крики на улице. Преступника сдали вызванному наряду милиции. Карьера «северодвинского Чикатило» закончилась. Началось следствие. И вручил сестре подарок... У трижды побывавшего «на зоне» 33-летнего Виктора ХАЙМУСОВА последняя судимость еще даже не была погашена. Поднаторевший в криминальных уловках, он сразу начал изворачиваться и тянуть время: мол, не буду разговаривать со следователем из уголовного розыска, он на меня давит, родную сестру (якобы) засадить обещает. Подавай «важняка» из прокуратуры. Начались допросы и, так сказать, «психологическое сканирование.» Опытнейший следователь прокуратуры по особо важным делам «расколол» Хаймусова довольно быстро: уже 17 апреля он начал давать признательные показания, была по всем правилам оформлена явка с повинной. И во время многомесячного следствия, и на закрытых заседаниях суда, который длился несколько недель, жрецам Фемиды пришлось вызывать десятки свидетелей, анализировать целые тома данных всевозможных экспертиз. Выяснились, в числе прочего, такие эпизоды: оказывается, многие вещи с убитых им женщин он... подарил своей сестре. Полусапожки одной из девушек передал знакомому для продажи. Норковый берет другой отдал для реализации хозяину мехового ателье, где временно подрабатывал скорняком и наладчиком швейных машин (так вот откуда скорняжный крючок, утерянный им у детсада «Медвежонок»!). На вопросы типа «откуда вещички» он грубо отвечал: не ваше дело. Убийцу, по-видимому, можно было задержать раньше. В середине января по городскому телевидению показали дубликаты некоторых вещей убитой Ц. Знакомый, получивший от Хаймусова похожую женскую обувь, перепугался и вернул ее «хозяину». В милицию, конечно, не позвонил. Постеснялся? А сожительница Хаймусова еще вечером 29 декабря видела, как он перекладывал явно чужие женские вещи (некоторые окровавленные) в сумку в своей комнате... В общем, убийцу можно остановить уже после первых двух преступлений. Увы, все «проходили мимо». «Хата не с краю» оказалась только у жителей дома на Лесной, «повязавших» его лишь 9 апреля. Он был почти… нормальным? В судебно-психиатрической литературе подробно описываются особенности поведения сексуальных маньяков в обычной жизни. И вот какова главная из них: никаких видимых отклонений у маньяков очень часто не бывает. Многие из них примерные отцы, любящие мужья. Тот же Чикатило, например... Хаймусов жил один (хотя сожительница у него время от времени была), много лет провел в колонии. Когда в начале сентября начались закрытые слушания по этому делу, мне случайно довелось пообщаться с одним из его знакомых. И вот что я услышал: еще во время первой «ходки на зону» (простите за специфический жаргон) коллеги-зэки его немилосердно «опустили». Что это означает, думаю, поймете... «Опускание» продолжилось и во время второй отсидки, и третьей. Честно говоря, не знаю, верна ли эта информация, но если все-таки верна, то многое в поведении Хаймусова объяснимо. Невысокий (1 метр 62 см), лысоватый, довольно хилый физически, он был меньше по «габаритам», чем большинство его жертв ( у Ц., например, был рост метр 74). У него мог развиться своеобразный комплекс неполноценности, возникнуть болезненная тяга к любой власти над людьми и ненависть ко всему роду человеческому. То есть этакий «бзик» в голове, срабатывающий при совпадении определенных условий: определенный градус подпития, темное время суток, снежный сезон и так далее. Случай не клинический: судебно-психиатрическая экспертиза признала его полностью вменяемым и дееспособным. Он прекрасно понимал, что делает. Юристы, с которыми мне пришлось пообщаться за последние дни, в случае с Хаймусовым чаще всего все-таки избегали формулировки «маньяк». Называли его криминальным термином «серийный убийца». Взгляд, которого не было... Судья зачитывал приговор ровно час пятнадцать. И все это время я с диктофоном в руке смотрел в глаза Хаймусова, пытаясь поймать его встречный взгляд. Хотел угадать, каким он будет, взгляд убийцы и насильника: колючим, затравленным, злобным, испуганным? Однако он сквозь решетку смотрел, по-моему, только в сторону судьи. Причем даже не на его лицо, а куда-то на верхние пуговицы судейской мантии. Повернул голову в сторону присутствовавших в судебном зале лишь однажды, когда мать одной из убитых девушек слишком громко всхлипнула. Глянул совершенно равнодушно, рассеянно скользнул взглядом выше голов. Я понял: ему было абсолютно все равно, что думают о нем люди. Зачем смотреть кому-то в глаза? Покушение на убийство. Изнасилование. Убийство. Разбой с применением холодного оружия. Кража с трупа. Виновен. Виновен. Виновен! Хаймусову дали максимальный срок, 25 лет без права на амнистию. Из них первые 15 лет он проведет в тюрьме, потом еще 10 в колонии усиленного режима. Родственникам убитых девушек он должен по 100 тысяч рублей моральной компенсации, Тем, кто жив — 50. Когда срок заключения закончится, ему будет 58. От положенного по закону последнего слова Хаймусов отказался... Я ждал, что он проявит хоть какие-то эмоции после объявления срока — и не дождался. Ноль эмоций. Мутновато-серые глаза заметно оживились, лишь когда секретарь суда передавала ему через решетку копию приговора. Он заинтересованно и, по-моему, слишком уж капризно для подсудимого заговорил: а почему не оригинал, а почему листы плохо скреплены, а почему... В это время люди уже покидали зал. Я видел, как мать одной из убитых на выходе оглянулась и напоследок глянула ему в лицо. Кажется — встреться он тогда с ней взглядом, то сгорел бы на месте. Взгляд матери был полон пламенной ненависти... Очень хочу верить, что этот очерк хоть как-то поможет всем нам понять, что опасность может быть не где-то там, в телевизоре, а рядом. Что без внимания друг к другу она становится еще острее. Что равнодушных запросто могут покорить такие вот подонки... Давайте сделаем этот трудный шаг — от ненависти до любви. Руслан ОГИБАЛОВ