В поисках идеала. Листая "Архангельские губернские ведомости"

Холод терпим мы, славяне,
В доме месяц не один.
А в причудливом романе
Топят деньгами камин.
От Невы и до Кубани
Идиотов жалок век,
«Идиот» же в том романе
Самый умный человек.

Д.Д.Минаев (1868 г.)


Сто пятьдесят лет назад, в апреле 1867 году Фёдор Михайлович Достоевский приступил к работе над романом «Идиот». В августе 1867-го писатель и его молодая жена Анна прибыли в Женеву. Первые наброски романа появились в сентябре. Именно «наброски», так как в письме от 1 января 1868 года Достоевский пишет: «Главная мысль романа — изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь…Прекрасное есть идеал, а идеал… еще далеко не выработался».

Искал идеальные черты писатель в окружающих людях.

В начале сентября 1867 года в Женеве состоялся Конгресс мира, участниками которого были видные пацифисты того времени, в их числе оказались анархист Михаил Бакунин, революционный демократ Николай Огарёв и даже герой Италии Джузеппе Гарибальди, встреченный с восторгом женевцами. Анна Достоевская отразила это событие в дневнике: «Нам удалось увидеть Гарибальди очень близко, и мой муж нашел, что у итальянского героя чрезвычайно симпатичное лицо и добрая улыбка».

Ждали Карла Маркса, но он по неизвестной причине не смог приехать.

Фёдор Достоевский, присутствовавший в качестве гостя на втором заседании конгресса, поделился в письме к Ивановой-Хмыровой тягостным впечатлением от содержания речей ораторов:  «Начали с того, что для достижения мира на земле нужно истребить христианскую веру, большие государства уничтожить и поделать маленькие; все капиталы прочь, чтобы все было общее по приказу и пр. Все это без малейшего доказательства, все это заучено еще двадцать лет тому назад наизусть, да так и осталось. И главное — огонь и меч — и после того как все истребится, то тогда, по их мнению, и будет мир».

Явно не вписывались эти разрушители в мучительно вырабатываемые писателем представления о прекрасных душами носителях идеала.

Их следы искал Достоевский и в российских газетах.

В дневнике Анны Достоевской описывается распорядок дня семейной пары:  «В три часа отправлялись в ресторан обедать, после чего я шла отдыхать, а муж, проводив меня до дому, заходил в кафе на rue du Mont-Blans, где получались русские газеты, и часа два проводил за чтением «Голоса», «Московских» и «Петербургских ведомостей».

Запись А.Г.Достоевской от 21 сентября 1867 года: «Вечером мы пошли гулять и ходили по Ботаническому саду, который находится у Palais Electoral. Прошлись по саду и по дороге Федя мне рассказал о том, что прочитал сегодня в газетах, именно про жизнь одного крестьянина Архангельской губернии, который много странствовал, много видел и, попав в Россию, был наказан плетьми…».

По поводу этой записи в Примечании к третьей книжке Дневника А.Г.Достоевской (в расшифровке Ц. М. Пошеманской) сделана отсылка к корреспонденции в газете «Голос» (Санкт-Петербург) от 5 сентября 1867 года.   

Следует сказать, что материал аналогичного содержания  под названием «Спехин И. П. Автобиография одного из неведомых распространителей грамотности в народе»  опубликован и в № 32 газеты «Современная летопись», выходившей в качестве приложения к «Московским ведомостям».

Первоисточником для двух столичных газет послужила публикация в газете «Архангельские губернские ведомости» секретаря Архангельского статистического комитета Чубинского, находившегося с 1863 по 1869 годы в северной ссылке.

Рассказ о Павле Чубинском, российском этнографе, историке, географе, исследователе Русского Севера, авторе стихотворения, ставшего в 1992 году государственным гимном Украины, члене-корреспонденте многих российских научных обществ и пр. требует отдельного повествования. Интересующиеся жизнью замечательного человека могут найти немало информации о нём, в том числе и в Интернете.
 
В одном из писем Павла Чубинского есть такие строки: «Я работал на севере без устали и доказал мою любовь к русскому народу». 

Доказывали любовь делом и другие исследователи, оказавшиеся по воле царских судов на Русском Севере и вложившие свои знания, умения, сердца в дело его изучения. Благодаря стараниям «инакомыслящих» сохранились многочисленные свидетельства жизни наших предков.

Биография того же И.П.Спехина впоследствии приводилась в публикациях многих сочинителей, при этом как предисловие «открывшего» историю жизни деревенского учителя для российских читателей автора, так и его имя по непонятной причине ими не упоминались.

Ниже представлена публикация из газеты «Архангельские губернские ведомости» № 52 от 19 августа 1867 г. в первозданном виде.

          ОДИН ИЗ НЕВЕДОМЫХ РАСПРОСТРАНИТЕЛЕЙ ГРАМОТНОСТИ В НАРОДЕ.

Года два назад я узнал, что в Зачатьевском приходе, близ Емецка, живёт крестьянин, издавна занимающийся обучением крестьянских детей грамоте; но, к сожалению, мне не удавалось получить о нём и его деятельности никаких сведений до последней моей поездки на евдокиевскую ярмарку (самая древняя ярмарка Архангельской губернии в селе Благовещенском, что в 76 верстах к югу от уездного города Шенкурска – прим. А.Ч.). Пользуясь этим случаем, я попросил станового пристава г.Дьяконова собрать сведения об этой интересной личности. Г.Дьяконов попросил самого крестьянина Спехина составить коротенькую записку о своей жизни, что тот и исполнил. Я спешу передать подробности о жизни этого человека, придерживаясь почти буквально его собственного рассказа. Как скромный и неведомый деятель на поприще народного образования, он заслуживает внимания общества; как человек, жизнь которого представляет столько превратностей, он имеет полное право на сочувствие. Жизнь его представляет ряд несочетаемых явлений: мальчик в купеческой лавке, лакей у чиновника, матрос в иностранном флоте, деньщик у иностранного офицера, солдат, смотритель иностранного госпиталя, он возвращается на родину, - наказывается плетьми; и после подобных испытаний делается сельским учителем. Явление поистине редкое и замечательное!  У нас находится именной список обученных им письму и чтению мальчиков и девочек, которых оказывается 212 человек, в том числе 13 девочек; кроме того из числа этих 212 человек им обучены арифметике 38 человек. Собственно же Спехиным обучено большее число детей, но он не мог припомнить имён и фамилий.
 
П.Чубинский

27-го апреля 1867  г.
г.Устюг

 
Биографические сведения о крестьянине Архангельской губернии, Холмогорского уезда, Емецкой волости, деревни Юшковской Иване Петрове Спехине.


Родился я марта 30 дня 1785 года. На четвертом году моей жизни мать моя умерла. На седьмом году я уже умел читать и писать так хорошо, что мог читать на клиросе в церкви часы. От отца я остался на 9 году; а на 10, по своему желанию, поступил в мальчики к купцу в Верховажском посаде Алексею Лукьяновичу Лазареву. Через два года, переселившись в Архангельск, я поступил в услужение к советнику губернского правления Ивану Петровичу Владимирову, у которого жил три года. Затем некоторое время жил дома, в деревне. А в 1804 году нанялся в матросы к Власу Ермолину с тем, чтобы отправиться в Лондон на корабле, нагруженном пшеницей, куда пришли благополучно и товар сдали. Перезимовавши там, весной собрались с одним балластом в обратный путь, в Россию. Но только перед самым отходом я выехал со штурманом в город для разных покупок; штурман пошел в город, а я остался караулить шлюпку. С 2-х до 5-ти часов он где-то ходил, наконец пришел пьяный до зела и отпустил меня ненадолго походить. Возвратившись через полтора часа, я не нашел ни его, ни шлюбки: он уплыл без меня.


Таким образом, на закате солнца, за восемь верст от корабля, я остался один в незнакомом городе, не умея говорить; денег от разных покупок нисколько не остаюсь. Пришел к жиду и у него приютился на ночь. На другой день в 10 часов он повел меня в остиндскую контору и там отдал в матросы, получив за меня пять фунтов (то есть 100 р. по тогдашнему курсу). Отсюда же меня отослали на корабль, отправлявшийся в Индию, не спросив ни паспорта, ни моего согласия на отправку. Жид из полученных денег ничего не дал мне, только привез после койку и одеяло. На корабле дали мне имя Джон Петерсон.

Вскоре наш корабль вместе с другими кораблями, в количестве 64 (в том числе были два брика и один военный корабль), отплыл. Таким образом шли мы до Мыса Доброй Надежды 8 месяцев, нигде не сходя с корабля на землю, только видели два острова: Мадеру и Тенериф. Мыс Доброй Надежды — гора высокая, как ровный стол, в половине ея проходят облака. Город тогда принадлежал Голландии. Пришел англичанин, высадил 3000 солдат и взял город приступом. Через три или меньше недели с фрегата был подан пушечный сигнал в отвал всем кораблям в Ост-Индию. Я же и несколько других матросов, которым также наскучила морская хода, остались в городе, не жалея 800 рублей жалованья за 8 месяцев, которое оставляли на корабле.

Потом я поступил к англичанам же в солдаты и два года жил денщиком у одного майора. Затем наш баталион был отправлен в Вест-Индию, на остров Барбадос, потом в Антигу и Сан-Люис. Тут я прожил шесть лет. Из 1000 человек нашего баталиона осталось только 200. Почему из Англии были присланы свежие солдаты, и баталион был снова сформирован и отправлен в колонию Суринам. Здесь я был сделан капралом, вскоре унтер-офицером и определен был над госпиталем штуром. В это время я знал уже арифметику и умел читать и писать по-английски. Здесь я дослужил срок службы, 14 лет (собственно, я служил восемь лет, но каждые два года считались за три). Это было в 1815 году, и я вышел в отставку. Так как я служил хорошо и исправно и жил воздержанно, то англичане просили меня снова поступить к ним в службу, но я пожелал возвратиться в свое отечество. Поэтому меня вместе с другими солдатами, тоже выслужившими срок службы, привезли в Англию, а оттуда отправили через канал в город Остенде; тут мне дали 500 франков. Из этого города я поехал в Брюссель, где явился к русскому посланнику.

 Он дал мне паспорт на проезд через французские города в крепость и город Мобеж. Здесь в канцелярии мне приказано было жить до отправки в Россию раненых и больных. Таким образом, в 1817 году, вместе с инвалидами, я прибыл на корабле в Петербург, потом в Архангельск. Здесь я был судим за самовольную отлучку, потому что корабельщик и штурман, по возвращении в Россию, показали, что я самовольно ушел с корабля, за что, по решению суда, я был наказан 10-ю ударами плетьми и за молодостью оставлен на родине.

С 1825 года я принялся обучать за небольшую плату крестьянских мальчиков и девочек чтению и письму: чтению по часослову и псалтири, а письму по собственному начертанию и прописям. Мальчики приходили в восемь часов утра, в полдень два часа отдыхали, потом до пяти часов снова учились; тем же из них, которые жили далеко от моего дома, за ненастьем и морозами, я давал ночлег и похлёбку бесплатно. Обходился с учениками всегда кротко. Таким образом с 1825 года и до сего времени я обучил 250 человек мальчиков и девочек. Многие из них поступили в прикащики. Живу в своем доме. Женат был на двух женах, с ними я прижил семерых детей, из которых остались живых трое, все грамотны.


***
Потрясает воображение биография крестьянского сына. Будто синопсис романа с авантюрным началом читаешь.

Не смог Иван Петрович превратиться в британца Джона Петерсона, отказался от сытой жизни на европейской чужбине, тоскуя по родине и преодолев множество преград, вернулся в «страну рабов, страну господ», которая встретила его плетьми.

И кто он после этого с точки зрения «нормального» обывателя? Юродивый? Или идиот?

Увы, не дано понять движений блаженных душ «нормальным» людям.  Как и слов северного плача, звучавшего в те времена в поморских землях:

Уж как чужа-то дальняя сторона,
Она горем да огорожена,
Тоскою да изнасеяна,
Печалью да изнасажена,
Слезами да исполивана.

А как своя-то да ближняя сторона,
Она радостью да огорожена,
Весельем да изнасеяна,
Она мёдом да исполивана,
Сахаром да изнасыпана»

Была ли известна эта заплачка Ивану Спехину, нам не ведомо. Только вот чувства, отражённые в ней, оторванный на долгие годы от родной земли скиталец, испытал с лихвой.

К сожалению, лишь одной публикацией, перепечатанной двумя столичными газетами, исчерпан интерес к личности «неведомого распространителя грамотности среди народа». Нет его портрета или фотографии. В «Русском биографическом словаре» (перед статьёй о финляндском генерал-губернаторе Спренгопортене Георге-Магнусе) сведения о крестьянине из Зачачья разместили, при этом изрядно исказив и сделав ссылку на не содержащие какой-либо информации о Спехине номера «Архангельских губернских ведомостей».

Может, архивные документы помогут узнать побольше о жизни замечательного человека в родной деревне?

***

В Архангельском областном архиве удалось отыскать документ Архангельского статистического комитета под названием «Подворная  опись государственных крестьян  Емецкой волости Холмогорского уезда 1866 год».

На листах с 33-го по 38-й приведены сведения о 18 домохозяевах, проживающих за год до публикации Чубинского  в деревне Юшковской (входила в состав села Зачачье, ныне -деревня). Ревизских душ мужского пола записано 56, работников – 58; наличных мужских – 43, женских (работников) – 50; отлучившихся по паспортам мужских – 14, женских – 9.  Лошадей имелось 13, рогатого скота – 53, свиней – 52. Три ветряных мельницы работали в деревне, три человека их обслуживали.   

На листе 37-ом под 107-ым номером ревизской сказки и 89-ым номером семейного списка записан Иван Петрович Спехин. Две ревизских души мужского пола и два работника числится в домохозяйстве; в наличии – по одной мужской и женской, так как в отлучке по паспортам находятся один мужчина и одна женщина; жилых домов -1, нежилых строений -1, количество земли пахотной общественной – 1/660, скота нет. Название ремесла – Учитель грамоте крестьянских детей.

И годовой доход, собранный по копеечке с земляков, за «ремесло» приведён – 15 рублей.

Много это или мало?

Годовая подписка на газету «Архангельские губернские ведомости» на 1868 год предлагалась в 1867 году за 3 рубля, ещё 4 рубля 50 копеек надо заплатить за почтовую пересылку. То есть полгода надо было работать учителю Спехину, чтобы иметь возможность читать губернскую газету.

И шесть лет, дабы купить самую дешёвую из настойчиво предлагавшихся в номерах губернских ведомостей швейных машин - лёгкую машину «Зингер» за 90 рублей.

Согласно "Таксы (утв. Г-ном Начальником губернии) на август месяц по продаже в Архангельске печеного хлеба и мяса" (№ 52 за 1867 г. Арх.губ.ведомостей) хлеб ржаной печеный стоил 2,5 копейки за фунт, мясо свежее 1 сорта – 8 копеек за фунт.

То есть учитель Спехин мог прибрести на 15 рублей по этим ценам примерно 300 кг. хлеба ржаного и 90 кг. мяса.

На одежду, обувь, книги, журналы, газеты и учебные пособия денег при этом не оставалось. Государство учителю не помогало.

Следует сказать, что из приведённых в «Подворной описи» 18-ти домохозяйств деревни Юшковской хозяева ещё 9-ти были Спехиными. Многие из них были гораздо богаче Ивана Петровича. 

Его родной брат - Андрей Петрович Спехин, занимавшийся, наряду с крестьянским трудом, «крашеньем холста» указал годовой доход в 40 рублей; Марк Спехин, имевший ветряную мельницу и двух детей на заработках «в отлучке», - 200 рублей. 

О городских чиновниках не говорим. В номере 6 «Архангельских губернских ведомостей» за 1867 год читаем: «Служившему Помощником столоначальника Арх судебной палаты коллежскому секретарю Иванову, г Министром юстиции назначена пенсия по 42 р. 90 коп. в год».

В седьмом номере той же газеты: «Семейству служившего Онежским уездным стряпчим титулярного советника Попова г.Министром юстиции назначено единовременное пособие 400 руб».

И уж вовсе запредельные для деревенского учителя суммы прописаны в «Росписании должностей по центральному управлению государственных имуществ» (№ 8 за 1867 г. Арх.губ.ведомостей): «Директор департамента или управляющий отделом жалованье 4000, столовых 2000, всего 6000 руб».

Не ценит просветителей государство российское. В любые времена.

***

В российских переписных и писцовых книгах XVII века фамилии у крестьян указываются не часто. Там приводятся только или двучленные наименования человека (имя плюс отчество).  Или (редко) трёхчленные (имя, плюс отчество, плюс прозвищное имя отца). Например, Иван Аверкиев Спехин. То есть Иван – сын Аверкия, носящего прозвище Спехин.

Прозвищное имя сохранялось лишь в памяти рода. При низкой численности переписываемого населения, проживающего в починках (один двор) и малодворных деревнях, для обозначения домохозяев достаточно было указать их имя и отчество.

По мере роста численности населения возникла необходимость ввести отличительные признаки для обозначения плательщиков податей и для этого пригодились прозвищные имена, они же «уличные фамилии». Их ещё именуют «дедичеством», то есть отчеством отца, образованным от мирского имени деда, закрепившегося за родом и передававшегося от поколения к поколению в устной форме.

Мирские имена сохранились с языческих времён. Языцы – «народы». Так именовались пришедшей на Русь христианской церковью не принявшие крещения русские люди. То есть мирские имена являются по сути языческими памятниками. Многие из них были именами собственными, другие возникли как прозвища, но потом основа их забылась, и они стали просто именами. Иные давались суеверными родителями детям, дабы уберечь их от разных житейских проблем. Так появились Дураки, Оболтусы, Объедковы или князья с именами Батрак и Голик. Имя должно было забрать на себя беды, а носитель имени избежать их.

Множество фамилий образовано от профессиональных прозвищ предков. Отсюда Кузнецовы, Гончаровы, Сапожниковы, Бондарчуки, Поповы и т.д. 

И, разумеется, огромное число фамилий получилось от церковных (разрешённых святцами) еврейских, греческих и прочих иноземных имён. Из дозволенных христианской церковью, лишь четырнадцать имён являются русскими. Остальные требуют перевода с чужих языков. Но лучше этого не делать, поскольку полученная абракадабра чаще всего смысла не имеет.

Например, Иван Вениаминович Моисеев – «Иегова подарил Сын правой руки Вынутый из воды».  Или Мария Трофимовна Яковлева – «Горемыка Упитанная Пятка».

 Это вам не Твердислав Братолюбович Нежданов. Или Белослава Добровестовна Яролюбова. В других славянских странах, в том числе находившихся под многовековым османским гнётом, звучат родные имена. Возможно,  «русскость» надо и  русскими имёнами доказывать?

Впрочем, это тема других исследований. Вернёмся в наше.

Фамилия Спехин, по-видимому, образована от мирского имени Спех. Вспомним выражение «не к спеху». Спех – спешка, поспешность, торопливость. Возможно, далёкий предок Ивана Петровича «спешил жить»?

Фамилия редко встречается на российской территории, её носители живут в основном на Северо-Западе России.

Есть ещё Спешневы. Семён Григорьевич Спешнев – стрелецкий голова, убит под Астраханью в 1591 году. От него пошёл дворянский род. Был и муромский дворянский род Спехиных.

Время и люди возвышают иных людей. Крестьянин Иван Петрович Спехин родился и пригодился в родной деревне Юшковской.

Названием деревня, возможно, обязана её первому жителю по имени Юша. Встречается оно в славянском именослове. Что означает?

В мифологии древних славян многократны упоминания о боге Ящере – олицетворении жизненных сил, хозяине подземно-подводного мира, держащего на себе Землю.  Он же – Юша, Яша, Ящер, Аштер,Йеша, Яже, Язе, Jasse.

Кроме того, юша, юха, юшка – «кровь». Без крови нет движения энергий в человеке.

Деревня с названием Юшковская находится также в Коношском районе Архангельской области. Деревни Юшково имеются в Белгородской, Вологодской, Кировской, Московской, Ленинградской, Псковской, Свердловской, Смоленской и Челябинской областях, в Пермском крае и в республике Марий Эл.

Далеко увели имена. 

***

В 1868 году Фёдор Достоевский закончил работу над романом «Идиот», опубликованным в нескольких номерах журнала «Русский вестник».
 
14 июня 1868 скончался Иван Петрович Спехин, народный учитель из рода подвижников. О них лучше Антона Чехова вряд ли кто сказал: «Подвижники нужны как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности – это живые документы, указывающие обществу, что, кроме людей, ведущих спор об оптимизме и пессимизме, пишущих от скуки неважные повести, ненужные проекты и дешёвые диссертации, развратничающих во имя отрицания жизни и лгущих ради куска хлеба, есть ещё люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно сознанной цели».

Похоронен учитель в Зачачье, на кладбище, расположенном за Никольским храмом, отнесённым академиком Грабарём к лучшим сооружениям русской деревянной архитектуры. Увы, ныне «охраняющийся государством» памятник XVII века разрушается. 

Стёрло время и буквы на гранитном памятнике, установленном на могиле народного просветителя. Полную запись удалось разыскать  в  томе первом «Русского провинциального некрополя», изданного в 1914 году:   «Спехин Иван Петрович (--1868.06.14,†пог.Зачаческий Холмогор.-у.) крестьянин на 83 <Истинно-полезному, уважаемому вольному учителю благодарные ученики В. Спехин и Г. Никулинъ>».

***

Кто он - В.Спехин, один из двух «благодарных учеников»? Фамилия вроде общая с «героем» исследования. Может родственником оказаться и даже прямым.

В номере 119 за 1896 год ежедневной газеты «Ведомости Санкт-Петербургского Градоначальства и Столичной полиции», в разделе «Городские известия» опубликовано информация:  «...В Петербурге устраивается второй Пассаж. Владелец дома № 43 по Садовой улице В.Ф.Спехин начал работы по переделке этого дома для устройства в нём пассажа…». 

Иван Петрович Спехин в автобиографии указал: «Таким образом с 1825 года и до сего времени я обучил 250 человек мальчиков и девочек. Многие из них поступили в прикащики».

Сметливые приказчики выходили в купцы.

В «Купеческой книге» за 1913 год нашлись сведения о В.Ф.Спехине: «Спехин Василий Фёдорович, 59 л., Спб., 2 гильд.купец, потомственный почётный гражданин, веры православной, образование домашнее…».

Информация для сведений могла даваться и до 1913 года, потому и годы рождения Василия Спехина  имеют «разбег»: от 1851  до 1854 -го. В год смерти Ивана Петровича (1867) ему было 16-13 лет. И он мог получать «домашнее образование»  у «вольного учителя».

Только вот при этом и жить обязан до 1867 года в селе Зачачье. Не хватает этого «звена».

Отыскалось оно благодаря прозаику, публицисту, поэту, одному из авторов книги «Республика Шкид» - Леониду Пантелееву, настоящее имя которого Алексей Иванович Еремеев (1908 – 1987 гг.).

В сборнике «История моих сюжетов», изданного лишь в 2015 году, Леонид Пантелеев вспоминает:   «…О матери Александре Васильевне могу сказать, что она родилась 24 июня 1883 года в Петербурге в семье купца 1 гильдии – из архангельских крестьян. И мать, и отец ее носили фамилию Спехины. Происходили они из одной деревни – Зачачье Холмогорского уезда. …Было это будто бы в пушкинские времена, в начале прошлого века. Молодой Иван Спехин пошел на заработки в Архангельск, там нанялся матросом на английский корабль, попал в Лондон, где в пьяном виде его завербовали в колониальную армию. Много лет он провел в Индии, испытал немало невзгод и приключений и только на склоне дней, каким-то образом разбогатев, давно став из Ивана Джоном, сумел вернуться на родину. На свои средства он построил в Зачачье школу. Поскольку прадеды и прабабки мои по материнской линии были сплошь Спехины, я не могу сомневаться, что во мне живет хоть капелька крови этого славного Джона Спайхина».

Прав оказался Леонид Пантелеев.
 
В деле № 1335 Архангельского областного архива подшиты «Духовные росписи Зачачьевского, Хаврогорского, Калежского прихода Холмогорского уезда за 1885 год», изданные Архангельской Духовной консисторией. Сведения в них приведены за 1884 год.
На листе 18 содержатся сведения о жителях деревни Юшковской, в том числе о шести домохозяевах и членах их семей с фамилией Спехины.

Под номером 448 записан Фёдор Петров Спехин, 57 лет. Родной брат Ивана Петровича Спехина, родившийся на 42 года позже. Младшему сыну 51-летнего Фёдора Алексею согласно росписи всего 8 лет. А старшему, отделившемуся от отца, - 33 года. Имя его - Василий Фёдорович Спехин. Тот самый, успешный в будущем купец, владелец столичного «Пассажа». В домохозяйстве также числится «жена его Анна 23 лет». И далее в Росписи: «за отлучкой не был на 12 исповедях, жена на 6».

В город давно уже подался Василий Фёдорович, жена Анна 6 месяцев в 1883 году прожила в Юшковской и убыла потом к мужу.  Восхождение к коммерческим высотам продолжал бывший ученик и племянник  Ивана Петровича Спехина. Разбогатев, выделил деньги на памятник учителю, дату установки которого определиь пока не удалось. 

Леонид Пантелеев в записной книжке писал о деде: «Дедушка Василий (Спехин) мальчиком приехал из своей холмогорской глуши буквально с пятачком в кармане. Перед революцией был владельцем пятиэтажного универсального магазина на Садовой». 

Из автобиографической повести Пантелеева «Верую»: «Мамин отец Василий Федорович Спехин, «дедушка Василий», мальчиком работал в зонтичной мастерской Левина. Жил он при хозяине. Сколько раз слушали мы от мамы всякие трогательные и смешные истории из жизни этого большого и дружного еврейского семейства, душой которого была хозяйка, добрая, веселая женщина...».

Следует сказать, что купеческое свидетельство по 2 гильдии В. Ф. Спехин получил в январе 1887 года. То есть в год составления «Духовной росписи» по Зачачьевскому приходу он уже был не приказчиком, а купцом, как минимум 3 гильдии. В купеческой книге 1888 года записано, что ему принадлежит дом на Садовой 41, получивший чуть позднее номер 43. Вместе с Василием Спехиным проживают супруга Анна Максимовна (та самая, указанная в «Духовной росписи 1885 года) и четыре дочери: Раиса, Анна, Александра и Мария. Александра Васильевна Спехина, по мужу Еремеева, родила Алексея Ивановича Еремеева, известного как Леонид Пантелеев.

Архангельский мужик из крестьян, приехавший «с пятачком» в столицу империи, имеющий в тридцать три года в центре Петербурга огромный дом и  успешную торговлю, ставший впоследствии основателем и владельцем Торгового дома «В.Ф.Спехин с сыновьями», потомственным почётным гражданином, гласным Городской думы, членом Общества взаимного кредитования Петроградского уездного земства, благотворителем и к тому же дедом писателя Леонида Пантелеева - это ли не лучшая благодарность учителю Ивану Петровичу Спехину.

***
Здание в стиле «модерн», в котором размещался «Пассаж» купца Спехина до сих пор украшает северную столицу (Садовая ул., 43 – набережная канала Грибоедова, 60), там сейчас размещается магазин по продаже изделий из кожи и меха.
 
***
Стоит в деревне Зачачье двухэтажный деревянный дом, в котором жил и учил детей Иван Петрович Спехин. Доживает. Заколочены окна первого этажа, зияют пустотами на втором. Пробегают мимо по деревенской улице праправнуки учеников народного распространителя грамотности.

В уста князя Мышкина вложены Достоевским слова: «… все ваши мысли, все брошенные вами семена, может быть, уже забытые вами, воплотятся и вырастут...». От крепостного права к полётам в космос за один век шагнула Россия. Мостили эту дорогу неведомые просветители.

Жизнь продолжается. Недостижим идеал, бесконечен путь к нему.

***
Библиографический список.

1. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений в 30 т. Т. 28. Кн. 2. Л., 1973. .
2.А. Г. Достоевская, Дневник 1867 года, книжка третья,   М., 1993
3 Архангельские  губернские ведомости № 52 1867 г., с. 383-384
4. Русский биографический словарь, Т.19, С-Пт, 1909, с.264-265
5. Подворная опись государственных крестьян Емецкой волости Холмогорского уезда 1866 год. Архангельский губернский статистический комитет, л.33-38, ГААО.
6. Духовная роспись Зачачьевского, Хаврогорского, Калежского приходов Холмогорского уезда  1885 г., дело № 1335, ГААО
7. Архангельские губернские ведомости: № № 6,7 и 8 за 1867 год. 
8.А.П.Чехов «Н.М.Пржевальский», «Новое время», № 4548, 1888 г.
9.Русский провинциальный некрополь. Т.1. М.,1914
10. История моих сюжетов (сборник), Л.Пантелеев, Спт., 2015
11. Пантелеев. Из старых записных книжек. Собр.соч., Т.4, Л., 1984
12. Леонид Пантелеев,  «Верую», М., 2008
13. Торговый дом В.Ф.Спехина – Магазин «Пассаж»: http://www.citywalls.ru/house1732.html
14. Ф.Достоевский, «Идиот», Л., 1973 г.

деревня Зачачье, ноябрь 2017 г.

Александр Чашев